умную Собчак не читали?
Проханов побеседовал с Ксенией Собчак
Собчак и магия «Дома-2»
А. П.: (чуть наклонив голову): А вы… вы любите животных?
К. С.: Честно? Нет!
А. П.: И никогда не любили?
К. С.: Честно, я не люблю животных, в детстве, может быть, любила. Мне пообещали даже собаку купить, потом не купили. Ну а сейчас как-то вот не люблю...
А. П.: Я почему спрашиваю: дело в том, что я посмотрел несколько передач про ваш «Дом», он чем-то напоминает этакую звероферму, куда вы приводите самых разных животных, и эти животные там иногда совокупляются, иногда говорят, вынашивают там планы превратиться из животных в людей, показывают, что эти планы неосуществимы.
К. С.: (смеется) И почему вы говорите о звероферме? Это довольно цинично.
А. П.: Как там у Оруэлла было?
К. С.: «Ферма», «Ферма животных»... Ну, как мы помним, эта притча не очень хорошо закончилась. Поэтому я надеюсь, что «Дом-2» закончится не столь плачевно. Я надеюсь... (Оба смеются.)
А. П.: Мне программа, кстати, очень нравится. Мне как зоологу она нравится.
К. С.: (смеется) Вы не правы, не нужно совсем уж цинично говорить. Слушайте, они такие люди. Есть две возможности. Есть возможность таких людей отрицать, этих животных, а есть возможность таких людей стараться делать лучше — приносить им интересные книги, стараться, чтобы они вместо фильма «Крепкий орешек», часть восьмая, хоть один раз посмотрели бы «Догвилль». И им, кстати, понравилось, кто-то что-то там даже понял, уяснил для себя.
А. П.: Как можно попасть на вашу программу и превратиться, наконец, из животного в человека?
К. С.: Кстати, мне кажется, что процесс эволюции может идти только вперед — он не имеет обратной силы. Поэтому если бы такой человек, как вы, пришел на программу, это скорее бы благотворно повлияло на людей, которые там живут, а не плохо — на вас.
А. П.: Я без всякого подтекста говорю, потому что, пройдя через эти...
К. С.: Слушайте, но это же наша молодежь, эти люди не придуманные. У нас на передаче побывало более тысячи человек. Они вот такие. И у нас есть возможность сделать их лучше, возможность быть честными по отношению к нашей же собственной молодежи. Эта программа пользуется просто дикой, невероятной популярностью. Я даже не знаю, хорошо это или плохо. Я не знаю ответа на этот вопрос, но я знаю, почему наша молодежь идет либо в скинхеды, либо в какие-то мертворожденные организации комсомольского типа. Почему нет реальных молодежных организаций, почему наша молодежь во все это не верит? Потому что с нею никто не говорит на ее языке. А эта передача со всеми ее, пардон, сиськами, письками, разговорами на уровне «а с кем Маша, а с кем вчера был Саша» — вот она настоящая. Потому что большинство людей, сидя на кухне, узнают в этих Машах и Сашах себя. Люди же не рассуждают о чем-то метафизическом, как мы с вами. Они сидят на своих кухнях, разговаривают, по большей части не без мата, ругаются, спорят, ревнуют. Это факт. Поэтому наша задача — или, во всяком случае, моя — говорить с этими людьми на их языке, но делать их при этом чуть-чуть лучше, чуть-чуть добрее, чуть-чуть чувствительнее.
А. П.: А вы религиозный человек? Вы верите в Бога?
К. С.: Нет, я не религиозный человек, но я, безусловно, верю в то, что существует некий высший замысел. Я бы не стала назвать это Богом. Этот замысел, на мой взгляд, нам все равно никогда не постигнуть, поскольку человек может постигнуть только то, что создал сам.
А. П.: То есть вы не ортодоксальный верующий?
К. С.: Нет, абсолютно. Я вообще не религиозный человек, я считаю, что это способ, — хороший, кстати, способ, действенный, и он обязательно должен существовать, — этакой манипуляции обществом. Для блага этого же общества.
А. П.: Я спросил, потому что подумал, что ваша программа — во многом магическая программа, и вы тоже маг, очаровательный маг, у вас есть обаяние и волшебство.
К. С.: Но вы не поддаетесь. А я стараюсь, стараюсь...
А. П.: Я не поддаюсь? Смотрите, у меня даже руки трясутся. И я подумал, что участники вашей программы — ваши прихожане. Можно даже назвать «Дом» своего рода церковью.
К. С.: Это вам только кажется, вы же любите создавать мифы.
А. П.: Тем не менее, мне иногда кажется, что, во-первых, есть паства, а во-вторых, есть умение обращаться с этой паствой, есть стремление вырвать эту паству из области банального или инфернального, есть верховный жрец — пастырь, который пасет их.
К. С.: А по ночам мне приносят жертвы в виде христианских младенцев.
А. П.: Это слова вашей матушки. Если вам приносят жертвы, то приносят чашу, полную амброзии, и забрасывают ваше ложе розами и фиалками весенними.
К. С.: Вы как умный и образованный человек выстраиваете очень стройные теории. Я этим, кстати, в институте успешно занималась, мне очень нравилось. Теорию можно выстроить из чего угодно. Из этой сахарницы, например. Придумать, что на самом деле это не сахарница, а тоже какая-то форма политической организации, где есть два вида сахара — черный и белый. Соприкасаясь, они образуют новую форму.
А. П.: Вот видите, вы же маг. Я уже уверовал, я член этой партии. Член партии сахарницы, причем, конечно, белой ее части, а не черной.
К. С.: Ну, это можно было и не добавлять, учитывая острый национальный вопрос. В любом случае так можно довести до абсурда любую идею — я тоже могу сказать, что вы с вашими книгами занимаете некую особую нишу. И дома у вас наверняка есть особый алтарь или угол, где вы общаетесь с какими-то иными мирами, из которых вам нашептывают ваши произведения.
А. П.: Как вы проницательны! Боже мой! Я уже начинаю вас бояться. Насколько легко я общался с вами поначалу, настолько страшно стало теперь. Вы видите сквозь металл, вы смотрите сквозь стены.
К. С.: Возвращаясь к теме «Дома-2» и религии, с таким же успехом можно утверждать, что передача «Пусть говорят» — тоже своего рода религия.
А. П.: Я все-таки настаиваю на том, что «Дом-2» — это религия, а «Пусть говорят» — это секта. Ересь, которая восстала против главной религии. А что касается меня, то я одинокий читатель, дервиш, который бредет в рубище по пустынным дорогам мироздания, находясь в своих мечтаниях.
К. С.: Вы — первооткрыватель истины, вы открываете тайны заговоров, выявляете главных действующих персонажей. Вы несете истину и свет людям, которые до этого ничего не понимали — сидели, смотрели на эти лица, и наконец-то после ваших произведений у них выстраивается стройная картина.
А. П.: Отрывается теменное око — третье око.
К. С.: А мы не понимали — почему же так?! Ваши последователи видят подтверждение вашим словам повсюду. В дорожных знаках на улицах, в том, как одеты люди вокруг, в рекламе.
А. П.: Превращение некоего рекламного хаоса в некий рекламный космос — это тоже большое произведение.
К. С.: Вот-вот. Я этого и не отрицаю.
Проханов Александр в Rolling Stone
скорпио
